Как Ариэль Шварц предлагает работать с комплексным посттравматическим расстройством (К-ПТСР)? (часть вторая)

Вторая часть заметок по ходу чтения книги Ариэль Шварц про комплексное посттравматическое стрессовое расстройство.

Интрузивные симптомы К-ПТСР — это тревога, паника, флэшбэки, кошмары, гипербдительность и эмоциональная разрегулированность. На этой фазе работы основная цель — изучить личную историю человека, обратившись к ней с состраданием. Все навыки и ресурсы самоподдержки, освоенные на предыдущей фазе работы, окажутся полезными и на этой. 

Мы исследуем типичные паттерны мышления и то, как они влияют на наше состояние. Здесь Ариэль Шварц апеллирует к КПТ, перечисляя основные типы искажений мышления и вопросы, помогающие подвергнуть сомнению претензии некоторых убеждений на статус истинности (“Откуда я это знаю? Точно ли все будет именно так? Если мне не хватает информации, где/ как я могу ее получить, вместо того, чтобы гадать и пугаться”, и т.п.)

Она приглашает исследовать, как в семье, где мы росли, относились к чувствам, являлись ли какие-то чувства или переживания “запретными”. Она предлагает тренироваться распознавать свои чувства — и понять, какое сообщение передает нам каждая из основных эмоций.    

Дальше речь идет о том, чтобы научиться брать ответственность за свои поступки и свою часть коммуникации в отношениях — и научиться не брать ответственность за поступки и часть коммуникации, за которую отвечает партнер. Быть внимательными, говорить “нет”, когда что-то чувствуется неправильным, просить о помощи, когда она нужна. И смотреть, что при этом реально происходит в коммуникации и в переживаниях. (Тут я думаю про прекрасную книгу Ричарда Шварца, создателя подхода IFS, про коммуникацию в отношениях, она называется “You Are the One You’ve Been Waiting For”. – ДК)

Ариэль Шварц описывает понятие “окна толерантности” (к дистрессу), предложенное Дэниэлом Сигелом, и дает описание практик, помогающих распознать, где находятся “края” этого окна (по одну сторону окна толерантности — гиповозбуждение, по другую — гипервозбуждение) и удерживаться “на краю”, не “выпадая из окна”. В частности, она приводит в качестве примера одной из таких практик йогу. 

Освоив практики, помогающие выдерживать дистресс, мы можем после этого обращаться к болезненным воспоминаниям, например, используя письменные практики работы с травмой, в том числе методику Пеннебейкера, работу с автобиографическими воспоминаниями и с семейной историей. (Про это очень хорошо у Луизы де Сальво в книге “Письмо как путь к исцелению”. – ДК)

Очень важно при этом сохранять позицию сочувствия себе, чтобы удерживать внимание одновременно на безопасном настоящем и на страдании наших прежних-я в прошлом. Тогда получается интегрировать диссоциированные воспоминания (…и исцелить, избавить от длящегося страдания разные “отколовшиеся части”, как это делается в IFS. – ДК)

Симптомы депрессии при К-ПТСР (стыд, ощущение безысходности, безнадежности, внутренней пустоты и отчаяния) могут оказаться самыми непростыми для исцеления. Опыт множественной травмы оставляет человека с негативными заключениями о собственной идентичности, о других людях и об устройстве мира в принципе (…и это напоминает о работах Рассела Мирса. – ДК). 

Но надежда есть. Ариэль Шварц снова приглашает исследовать внутренние голоса самоуничижения, понимая, что это тоже такие защитные фигуры (“это все для твоей же пользы”). Она подчеркивает, что и депрессия — это тоже способ защиты психики от переживаний, с которыми иначе психика не чувствует в себе сил справиться. Это может быть, например, огромное горе; чтобы быть с ним, нужно быть в контакте с источником еще более могущественного сочувствия себе. Тут бывает очень важна и соматическая психотерапия, чтобы не только “голова”, но и все тело могло рассказать свою историю, завершить незавершенные процессы, быть услышанным и принятым. И тогда на этой грани между “понятным” и “не имеющим пока слов для выражения” рождается новое понимание, новое знание о себе и мире. Ариэль Шварц в этом месте цитирует Юджина Джендлина, философа и автора подхода экспириенциальной терапии, автора понятия “чувственно переживаемый смысл” (felt sense).

Поддерживающее внимание и сочувствие себе с фокусом на тело может включать такие практики, как массаж, акупунктура, йога, медитация, оптимальная физическая нагрузка и лечебное питание. Важен жизненный баланс, место для горметического (стимулирующего исцеление и развитие) стресса и для релаксации и отдыха внутри каждого дня. Ариэль Шварц перечисляет разные практики восстановления “тонуса” блуждающего нерва. 

Когда у нас появляется новый опыт позитивного самоощущения и самовосприятия, важно дать ему “врасти” и “укорениться”, потому что первой реакцией на него тоже может быть страх и защита (уж больно он непривычный). И когда мы к нему привыкаем и он становится для нас опорой, мы можем оглядываться на пройденный путь и спрашивать себя: “Что в жизни уже хорошо? Что хочется отпустить из жизни? Куда хочется теперь дальше? Вместе с кем? Что хочется создавать? Как наш опыт страдания и исцеления от травмы может послужить тому, чтобы помочь другим людям? Какие повседневные практики и ритуалы могут напоминать мне о том, что мне важно, и поддерживать меня в оптимальном состоянии, чтобы мочь воплощать то, что мне важно? Как напоминать себе о том, что может помочь в трудные моменты? Как растить свой сад?”

Так что про нарушения сна?

Читать про влияние “разорванного” циркадианного ритма в день, когда спишь с трех до шести пятнадцати утра и потом еще с семи до восьми пятидесяти — это особый шик ? Все релевантно. 

Есть мнение, что все психические заболевания так или иначе связаны с нарушениями сна — в первую очередь, за счет того, что сон нужен мозгу для того, чтобы очищаться и восстанавливаться, а если этого не происходит как следует, то нейроны вынуждены функционировать в токсичной среде, и от этого им плохо, а клетки микроглии (иммунной системы мозга) усиливают воспалительный каскад, от чего все становится еще хуже. 

“Доктор, мне так хорошо! Что вы мне дали? – Мы дали вам поспать”. 

Я видела человека, у которого хронический дефицит сна (работа в две с половиной смены, фактически, и сон с трех до шести утра) привел в итоге к множественным системным физиологическим нарушениям, и кульминацией этого была серия микроинсультов и психоз. 

Я видела, что получается, если после травматического опыта в родах и послеродового стрессового расстройства вовремя не оказана помощь, и гипербдительность (один из симптомов ПТСР) приводит к чрезвычайно легким пробуждениям и огромным трудностям с засыпанием. Через пять недель сна по три часа в сутки урывками у человека начались галлюцинации. 

Я видела, как невосстанавливающий сон вследствие хронического болевого синдрома приводит к нарушению когнитивных функций и существенной утрате способности принимать адекватные решения. 

Вспоминая вчерашние размышления про уровневый подход, я думаю, как любопытно было бы взглянуть на “нарушения сна” и “нарушения циркадианного ритма”, поместив их в разные системы отсчета. 

Например, если необходимость работать в две с половиной смены обусловлена тем, что человек является единственным кормильцем семьи, в которой два пожилых инвалида с мизерной пенсией и ребенок-дошкольник, тоже не отличающийся особенно крепким здоровьем, то снотворное не решит проблему. И прогулки на солнышке (с физической нагрузкой) тоже проблему не решат.

Или, если необходимость 24 часа в сутки бессменно бдеть (хотя бы вполглаза) над младенцем с хроническим заболеванием, угрожающим жизни, обусловлена социальной изоляцией, отсутствием сообщества поддержки и достаточно ригидным распределением гендерных ролей в нуклеарной семье, снотворное тоже проблему не решит. Можно, конечно, сходить к психиатру, получить диагноз “послеродовая депрессия” и антидепрессанты, но и это проблему не решит. 

Тут у меня возникает вопрос, как еще можно помочь мозгу очищаться, если он, вместе с остальным организмом, попал в патовую ситуацию, где у него нет шансов регулярно нормально спать. Один из ответов — снижать уровень токсической нагрузки во всем организме и снижать уровень воспаления во всем организме. Хочется подробностей, конкретики и лайфхаков. 

Буду рыть дальше. 

Что такое “майндсайт”?

То, как мы взаимодействуем друг с другом, влияет на функционирование и даже на структуру наших мозгов. 

Область знания, которая это изучает, тоже является частью психонейроэндокриноиммунологии. Ее можно, вслед за ее основным популяризатором Д.Сигелом, назвать “межличностной нейробиологией”. Вчера я упомянула введенное им понятие “майндсайт” (ключевое в концепции межличностной нейробиологии) в контексте укрепления функций префронтальной коры, и сейчас напишу об этом чуть побольше.

Что такое майндсайт (mindsight)?

 ⁃ Определенная форма осознанности, рефлексивного самопознания, обращенного на собственные психические процессы и через это — на психические процессы другого человека.

 ⁃ Необходимое условие для агентности (авторства жизни).

 ⁃ Важный элемент самонаправленной нейропластичности.

 ⁃ Одно из условий психического здоровья и поддерживающих, осмысленных отношений.

 ⁃ Важное условие гибкой стрессоустойчивости (резилиентности) и соматического здоровья. 

Майндсайт — это умение, формирующееся посредством интериоризации (то, что оказывается частью психики, вначале было частью коммуникации с поддерживающим взрослым). К счастью, майндсайт может развиваться на протяжении всей жизни, и это умение не определяется жестко тем, был ли у нас в детстве поддерживающий взрослый, в отношениях с которым у нас была надежная привязанность и в коммуникации с которым присутствовали разговоры о том, как устроен наш разум, что значат те или иные феномены сознания и какую позицию по отношению к ним можно занимать. 

Кстати, Сигел пишет, что родители, создающие для детей безопасное пространство отзывчивости и настроенности, в котором может возникнуть надежная привязанность, — это те родители, которые смогли осмыслить свой собственный жизненный опыт и выстроить связную историю, учитывающую контекст, другие точки зрения и представляющую собой “описание с обеих сторон”. Даже если у самих этих родителей в детстве такого безопасного пространства не было. Вот этого мыши из вчерашней заметки точно не могут.

Когда у нас развивается майндсайт, снижается реактивность (и не в смысле ракеты в пятой точке, а в смысле неосознанной ригидной гипербдительности в ответ на потенциальную угрозу). Навыки майндсайта позволяют нам настроить префронтальную кору так, чтобы она регулировала функции отделов лимбической системы (в том числе наш “детектор дыма” и “пожарную сигнализацию”, миндалину), а не наоборот (как бывает при реактивности). Сигел описывает 9 функций префронтальной коры: (1) регуляция телесных процессов; (2) настроенная коммуникация; (3) эмоциональный баланс; (4) гибкость отклика; (5) модуляция страха; (6) эмпатия; (7) инсайт; (8) моральное сознание; (9) интуиция.

В центре навыков майндсайта — способность к рефлексии. Три компонента рефлексии, по словам Сигела: открытость, наблюдение и объективность. 

Открытость подразумевает отказ от ожиданий “как все должно быть” и от попыток привести реальность в соответствие ожиданиям. Именно открытость позволяет нам заметить ограничивающие убеждения и их влияние на нас.  

Наблюдение — это способность удерживать в фокусе внимания наши внутренние субъективные процессы параллельно и одновременно с внешними событиями. Эта способность помогает отключить автопилот и увидеть роль своих выборов, решений и поступков в воспроизводящихся паттернах. 

Объективность подразумевает растождествленность с содержаниями сознания, возможность воспринять их как отдельные объекты, не сливаясь с ними. Эта способность позволяет осознать, что какими бы ни были содержания нашего сознания, они преходящи, и ни одно из них не представляет собой тотальность того, кем мы являемся. Объективность позволяет нам развить то, что иногда называется различанием (discernment), которая позволяет нам ставить под сомнение претензии каких-то высказываний и мыслей на статус истинности. Более того, это позволяет нам осознавать то, каким образом мы осознаем, придавать статус объекта качеству и особенностям нашего процесса сознавания. Мета-осознанность (осознанность сознавания) позволяет нам выбраться из беличьего колеса автоматического поведения.

Рефлексивная позиция позволяет нам возвращаться к воспоминаниям, не сливаясь с ними. Именно развитые навыки майндсайта, в первую очередь три “опорных кита” рефлексии, позволяют нам избегать ретравматизации. Рефлексивная позиция позволяет нам принимать ответственность за свое поведение. Она требует поддерживающей и доброй настроенности на себя, а не самокритичного осуждения; она тесно связана с сочувствием себе. 

Помимо медитации, одним из способов развивать способность к рефлексии и майндсайт Сигел считает письменные практики.